Они торгуют своим телом, не стесняются говорить об этом и называют секс за деньги профессией. Сколько и как зарабатывают проститутки в Беларуси сегодня?

На самом деле очень сложно обозначить грань, за которой начинается проституция. Но с точки зрения профессии сомнительно называть проституткой девушку, которая, например, переспала с незнакомцев и взяла у него деньги на такси. Точно так же нельзя называть врачом человека, если однажды ему удалось сделать кому-то искусственное дыхание или перевязать бинтом палец.

По данным ряда опросов, причины, по которым женщины занимаются проституцией делятся на следующие:

из-за бедности

из-за отсутствия выбора

стремления к легкой жизни

из-за желания себя реализовать

природной предрасположенности

некоторые считают, что это их призвание

Портрет белорусской проститутки

Женщина от 16 до 40 лет, в подавляющем большинстве случаев незамужняя, достаточно часто воспитывающая в одиночку одного или нескольких детей, со средним образованием и без большого опыта работы в других сферах. Основным источником ее дохода является занятие проституцией.

Справка. Проституция (от лат. prostituo — позорю, бесчещу) — вступление за плату в случайные, внебрачные сексуальные отношения, не основанные на личной симпатии, влечении.

В Минске на учете в милиции стоит около 300 проституток. При этом эксперты отмечают, что реальное количество женщин, занимающихся проституцией в столице, измеряется тысячами.

По данным представителей проекта „Профилактика и лечение ВИЧ/СПИДа в Республике Беларусь“, всего в нашей стране занимаются проституцией около 17 тысяч женщин.

Ольга: Проституция — это желание заработать и ничего более

Ольга не похожа ни на Соню Мармеладову, ни на героинь Куприна и Толстого — „ночных бабочек“ 19-го века. Ей 32 года, она родилась и живет в Минске, имеет два высших образования, самостоятельно воспитывает дочь. Занимается проституцией около семи лет. Прежде чем рассказать о своем занятии сразу предупреждает:

— Я своей работы не стесняюсь и рассуждать о том, хорошо это или плохо — не буду. Прошу относиться ко мне как к представительнице „сферы услуг“. Это моя работа. Секс за деньги — это профессия, а не увлечение. Те, кто рассказывает, что им это просто интересно — врут. Проституция — это желание заработать и ничего более.

По мнению Ольги, приходят в проституцию по-разному: кто-то не по своей воле, кто-то сам, а некоторые и вовсе случайно. Но то же самое относится к каждой профессии. Как в любой другой работе, Ольга считает, что важно быть профессионалом своего дела. От профессионализма зависит и уровень зарплаты.

— А Вы думали от внешности? — Ольга. — А вот и нет. Как и в любой работе, клиенты больше всего ценят уровень профессионализма. Я не имею в виду лишь сексуальное мастерство. Здесь важно все: начиная от уровня образования и способности просто пообщаться на кухне и заканчивая элементарной чистоплотностью и манерой поведения. Каждую неделю у меня бывает до 10 клиентов. Зарабатываю в пределах нескольких тысяч долларов в месяц. Но я отношусь к этому занятию действительно профессионально — никогда не позволяю себе выглядеть дурно или быть нетрезвой.

Элитной проституткой при этом она себя не считает. Говорит, что ей уже не нужна никакая реклама.

— Есть, конечно, девочки, которые пытаются себя расписывать громкими эпитетами, но я этим не занимаюсь. У меня свой круг клиентов. Они и так знают обо мне все. И никаких „мамочек“ и сутенеров у меня нет. Проблемы с милицией у меня были только в самом начале, а потом исчезли. Как и почему не расскажу, — заканчивает свой рассказ Ольга.

Екатерина: В легализацию проституции в Беларуси я не верю

Своим мнением по поводу возможной легализации проституции поделилась Екатерина, женщина, чей жизненный путь позволяет ей делать такие оценки. Несколько лет она занималась проституцией в странах Европы — как нелегально, так и легально.

— В моей истории нет никакого криминала, — рассказывает Катя. Я сознательно ехала в Германию для того, чтобы зарабатывать деньги своим телом, хотя подобного опыта в Беларуси у меня не было. Моя подруга жила там уже несколько лет, причем имела документы, и время от времени приезжала домой. Она зарабатывала раз в десять больше, чем я вместе со своими родителями. С нее я и взяла пример.

После Германии была Голландия. Там Екатерина получила документы и даже имела пособие. Но, в конце концов, сделала выбор в пользу улицы „красных фонарей“ в Гааге, где проработала почти два года и о чем, по ее словам „она ни капельки не жалеет“. Сейчас она живёт в Минске, но собирается опять вернуться в Голландию. О голландском статусе проституток Катя отзывается едва ли не с восхищением:

— Там это нормально. Там, как женщины, так мужчины могут легально торговать своим телом и тем самым зарабатывать. Они платят налоги, а взамен получают право на накопительную пенсию, медицинскую страховку. И никакими утверждениями никто не убедит меня, что это дурное или аморальное занятие.

На возможную легализацию проституции в Беларуси она смотрит скорее теоретически. С точки зрения социальной защищенности ей такая перспектива по душе, но относится к ней с недоверием:

— Я в это не верю, потому что в нашем обществе это пока невозможно. Не уверена, что я согласилась бы легально работать у себя на родине. Все-таки я не афиширую своих занятий среди родственников или знакомых. И это не от стеснения. Просто не готовы они еще это нормально воспринимать.

С другой стороны, Катя категорически против наказания за проституцию. Она считает, что каждый в своей жизни выбирает свой путь сам. По её мнению, если подобные „услуги“ пользуются в обществе спросом, значит, они не должны быть вне закона. После минутной паузы она процитировала слова своей украинской коллеги, с которой работала в Голландии:

— В наше время ставить проституцию вне закона, да еще и с наказанием клиентов, — это все равно, что наказывать за сбор грибов в лесу. Нельзя быть обществу таким жлобским, чтобы этого не признать.